Самый сильный борец планеты рассказал, как трудно ему дается участие в соревнованиях, объяснил, при каких условиях он может уйти в бои без правил и греко-римскую борьбу и почему не хочет участвовать в телешоу.

Самый сильный борец планеты рассказал, как трудно ему дается участие в соревнованиях, объяснил, при каких условиях он может уйти в бои без правил и греко-римскую борьбу и почему не хочет участвовать в телешоу.

Мандарин на ночь

С.:  Вы-то что на сборах делаете? Передохнули бы.
Да как тут передохнешь? Готовиться надо. Пусть чемпионат России я пропускаю, но другие международные турниры никуда не денутся.

С.:   Главный тренер сборной России Дзамболат Тедеев рассказывал, что для вас выступление на любом турнире – сильное мучение. К нему надо очень хорошо готовиться и сгонять вес.
Это правда.

С.:   И какие ощущения у человека, которому надо быстро потерять восемь килограммов?
У меня крыша едет.

С.:   Все так плохо?
Вы даже не представляете. Я начинаю «сушиться» за две недели до стартов. И это самые ужасные недели в моей жизни.

С.:   Каков ваш рацион на эти 14 дней?
Не позволяю себе ничего, кроме мандаринов и апельсинов.

С.:  Потом, наверное, на них смотреть не хочется?
Почему это?

С.:   Когда две недели ешь апельсины и мандарины – наступает пресыщение.
Да я же съедаю по одной мандаринке на ночь. Все, больше ничего нельзя. Вот вы спрашиваете об ощущениях. В это время вообще все ощущения пропадают. Абсолютно все.

С.:   Вы в эти дни сам не свой?
Нет такого, что я ни с кем не общаюсь, хожу грустный и злой. Нет, разговариваю, тренируюсь. Просто не ем.

С.:   Мясо не снится по ночам в это время?
Да нет, снов не помню на эту тему. Но весь день мысли о еде. То есть просто жду, когда же все это закончится.

С.:  Как же вы умудряетесь вы­игры­вать-то?
Там уже мотивация другая. Вот одержу победу и поем.

С.:   «Сушиться» – значит и не пить. Вы, что же, две недели и не пьете?
Нет, тут не так жестко. Воду нельзя пить лишь последние четыре дня. То есть надо себя серьезно ограничивать.

С.:   Слушайте, но ведь это серьезный удар по организму. Видели мы этих голодающих, они же через неделю становятся вялыми.
А что делать? Вот после взвешивания уже можно питаться, так что я успеваю восстановить силы.

С.:   Вы не поняли. Все это время ведь упадок сил, а потом надо выходить на ковер.
Тут еще знаете, какая мысль. Вот выйти и проиграть – это легко. Но обидно ведь будет. Ты столько времени страдал, а потом уступил. Ради чего все эти мучения были?

С.:  А вот что непонятно: вы устраиваете себе стресс перед стартами. Не лучше ли держать вес во время тренировочного процесса, то есть контролировать себя?
Послушайте, это очень тяжело сделать. Я же тоже не специально отъ­едаюсь, а потом сгоняю вес. Но сложно тренироваться в полную силу, да еще и сидеть на диете долгое время. Организм требует.

С.:   Но и чем это заканчивается!
Кстати, я вот стараюсь держать себя в рамках. Честно говорю. Например, стараюсь не есть после 19 часов. Ну, или хотя бы после 20 часов. Но это начинается только за месяц до соревнований.

С.:  Тоже трудное решение?
Очень. В это время самый «жор» и нападает. Аппетит такой, что трудно сдержаться. Но держусь. Вы и меня поймите. Очень трудно ограничивать себя в питании на протяжении длительного периода времени. Я даже рисковать не хочу. Вот это будет сильнейший удар по организму. Практика показала, что уж лучше устраивать себе стресс за две недели до турнира, чем весь год сдерживаться.

С.:  Голодающие говорят, что на третий-четвертый день уже мысли о еде пропадают, становится все равно.
Это не борцы, вероятно. Я ни на секунду не могу выбросить мысли о еде.

Мечты о торте

С.:   Вся беда в том, что самый тяжелый вес в вольной борьбе ограничен 120 килограммами. Хотя со стороны кажется это бессмысленным. Сняли бы верхнюю планку. Ничего по этому поводу не слышно?
Не думаю, что на это пойдут. Ради кого? Ради меня, что ли? Не уверен, что международной федерации есть дело до Биляла Махова.

С.:   Но вот так вас послушаешь и не понимаешь, как вы выдерживаете?
Вы думаете, я один такой? Да это фирменная проблема борцов. Многим приходится держать свой вес и «сушиться» перед соревнованиями. Да и вообще спорт – это ограничение. Разве девочкам в художественной гимнастике легче, чем мне? Они тоже себя ограничивают в питании, да так, что нам и не снилось.

С.:  От чего вам приходится отказываться в этой жизни ради спорта?
От тортов.

С.:   Неожиданно.
Обожаю торты. Все, любые. Ел бы их и ел. Мой любимый – фруктовый, но я все сорта люблю. Торты – это моя мечта. Но нельзя ведь.

С.:   Думал, что вы ответите про ночные клубы, загулы до утра, веселье.
Ой, да об этом я уж давно не думал. Да и потом, зачем же это нужно-то? Я серьезным делом занимаюсь.

С.:   У ваших сверстников бурная молодость, а у вас ковер, тренировочный зал, диета, которая может убить неподготовленного.
И я чемпион мира по вольной борьбе. Это еще вопрос, кому будет что о себе рассказать своим детям и внукам.

С.:  Действительно.
Я выбрал спорт и нисколько об этом не жалею. Да, трудно иногда приходится. Но отдача гораздо больше.

Снотворный кросс

С.:   Вы серьезно начали заниматься борьбой в Хасавюрте. А многие из ваших сверстников пошли неправильной жизненной дорогой?
Между прочим, нет. Из тех людей, что попадались на моем жизненном пути, с кем я встречался, подавляющее большинство выросло правильными. Не все остались в спорте, но кто-то в учебе продвигается, в других отраслях. Мне повезло – плохих людей вокруг меня практически не было.

С.:   Известный хоккеист Андрей Назаров рассказывал, что в детстве он постоянно дрался. У него пытались отобрать клюшку, значок, амуницию, и приходилось стоять за себя. Наверное, из-за этого он стал тафгаем. Вам приходилось участвовать в уличных боях?
Только стрелять.

С.:   Ой.
Да шучу я, шучу. Не было у меня таких моментов. Я вам объясню, как так получилось. Понимаете, у нас вид спорта – единоборство. Если у тебя возникают какие-то личные проблемы с кем-то из твоих сверстников – добро пожаловать на ковер, там можешь выяснить все отношения. А во время борьбы ты оставляешь все негативные эмоции.

С.:   Этого хватало?
Более чем.

С.:   Но какого-нибудь бродягу с улицы вы не могли позвать на ковер.
А были ли они? Хотя нет – были. Но вот представьте меня. Я иду по улице домой после тренировки с одной мыслью – быстрей бы добраться до кровати и уснуть. Кто-то что-то мог мне крикнуть, но даже сил не было оглянуться и  разобраться. Если и кричали, то я просто не обращал внимания, а шел домой, спать.

С.:   Лучше всего избежать влияния улицы – не попадать на улицу.
Наверное. В этом смысле спорт – идеальный вариант. Постоянные тренировки, ты выматываешься так, что на какие-то посторонние вещи просто не остается сил.

С.:   А из-за чего возникали конфликты со сверстниками из секции?
Честно? Я вот не помню. Были какие-то бытовые конфликты, но у подростков это постоянно. У борцов – меньше. Ты опять же на ковре можешь выбросить весь негатив, а потом у тебя не будет сил.

С.:   Вы же в спортивном интернате жили?
Да.

С.:   Жесткое расписание?
Очень. Но иначе никак.

С.:  Футболисты или хоккеисты любят рассказывать истории о том, как они сбегали на ночь, а их не ловили. Или ловили, но удавалось отмазываться.
Слушайте, вы в Хасавюрте были?

 С.:  Не довелось.
Допустим, мы бы сбегали из интерната ночью. И куда бы шли?

С.:   Это… В клуб.
Какой еще клуб? Мы могли сбежать и посидеть на лавочке рядом с интернатом. Куда нам там сбегать-то было?

С.:   Ни разу не убегали?
Не помню такого. Зато хорошо помню, что, если после отбоя мы никак не могли заснуть, баловались, шумели, то нас выводили на улицу.

С.:   Зачем?
Ну а как? Раз не спите – остались силы. Давайте-ка бежать кросс.

С.:   Много?
Пять километров однажды бежали. Зато потом все моментально заснули. А вы говорите, в клуб пойти.

Футбол как регби

С.:  Хасан Бароев рассказывал, что он в свое время в интернате защищал футболистов от боксеров. Вы с футболистами сталкивались?
Только на сборах, в интернате вместе не жили. Так что и их не защищал. И от них не защищался.

С.:   Согласитесь, что они немного странные?
Конечно. Если бы я столько про­игрывал, то тоже был бы странным.

С.:   Смешно.
Да я с юмором к ним отношусь. Сам, кстати, люблю в футбол играть.

С.:   После вашего футбола выживают только подготовленные.
Просто он у нас с элементами регби. Но хороший вид спорта. Между прочим, я чемпионат России смотрю иногда. Последний матч – ЦСКА – «Анжи».

С.:   Как вам Роберто Карлос?
Вот это настоящий футболист. Мы с ним не познакомились, да и вживую я его видел только один раз, но сразу видно – личность.

 С.:  Сыграли бы с ним в футбол?
Да. Но в настоящий футбол. То есть без элементов регби. Вы зря смеетесь, я играть-то и по правилам умею.

С.:   А в хоккей?
Один раз стоял на льду. Вроде бы получилось. Нельзя сказать, что я профессиональный хоккеист, но не падаю и бросить по воротам смогу.

Проблема с весом

С.:   Мы почему о других видах спорта заговорили. Правда ли, что у вас есть хорошее предложение из боев без правил?
Надо сразу поставить точку в этом вопросе. До Олимпиады в Лондоне я никуда из вольной борьбы не уйду. В моей жизни уже случился пропуск Олимпиады, и теперь все мысли о том, чтобы принять в ней участие. И не просто принять.

С.:  А после?
Если будет симпатичное предложение, отличное в финансовом плане, то почему бы не рискнуть.

С.:   Вы знакомы с боями без правил?
Смотрю все, что попадается. Очень нравится. Я даже какого-то одного любимого бойца назвать не могу. У Емельяненко нравится одно, у Арловского – другое.

 С.:  Александр Карелин, когда был спортсменом, бился на таком ринге. И победил. Не возникало желания попробовать?
Да хочется, конечно, но опять же сейчас у меня совершенно другие цели. Вы не забывайте, что Карелин принял участие в таком шоу, когда был троекратным олимпийским чемпионом. У меня таких регалий нет.

 С.:  Кстати, о греко-римской борьбе. Вы же с нее начинали. И в одном из интервью говорили, что с удовольствием бы приняли участие в чемпионате. Это желание сохранилось?
Да. Если бы не весовые ограничения, то в Лондоне бы я попытался принять участие в соревнованиях и по вольной борьбе, и по греко-римской.

С.:   Там правила-то существенно разнятся.
Ничего, это не проблема. Легко переключаешься.

С.:   Кроме того, греко-римская борь­ба скучная, а вольная – захватывает дух.
Это судьи и правила сделали греко-римскую борьбу скучной. На самом деле она не такая.

 С.:  Кто-то пытался до вас принять участие в двух видах борьбы?
На уровне Олимпиад – не помню. Но дзюдоисты участвуют в чемпионатах мира по самбо. И наоборот. Но опять же, что рассуждать, когда такой возможности нет. Если только весовые категории расширят.

Бизнесом займусь позже

 С.:  Тот же Хасан Бароев после Олимпиады побывал в тусовке, принял участие в программе, где надо танцевать со звездами. Вы бы поучаствовали, будь у вас возможность?
Ни в коем случае.

 С.:  А чего так?
Знаете, мне лишнее внимание ни к чему. Я не такой уж публичный человек. И уж точно бы не стал танцевать. Ни на льду, ни на площадке.

 С.:  Для раскрутки имени.
У меня есть где проявить себя. Все остальное – лишнее. Да и потом, времени на это совершенно нет, а даже если появится, тратить на пустое не хочется.

С.:   В прошлом году вы много времени проводили в Москве. Смогли бы переехать в столицу на постоянное место жительство?
Ох, не знаю. Тяжелый город. Очень много людей, очень много энергии. Вряд ли бы я сумел выдержать такой темп. Тут надо быть очень жестким, а я не такой.

 С.:  Так вы же в боях без правил хотите участвовать. А там без свирепости никак.
На ринге – да. А в обычной жизни зачем мне свирепость?

С.:   После того как вы стали выигрывать мировые чемпионаты, появились друзья, о которых вы никогда не слышали?
Понимаю, о чем вы говорите. Есть такие, но я не скажу, что их много. Я вообще стараюсь поддерживать отношения с теми, кого хорошо знаю, в ком уверен. Какие-то посторонние люди, конечно, присутствуют, но я бы их не назвал друзьями.

 С.:  Назир Манкиев, олимпийский чемпион по греко-римской борьбе, говорил, что после его победы очень многим людям вдруг потребовались срочно деньги взаймы. Приводили миллион причин.
Это есть – скрывать не буду. Не скажу, что я жадный или скупой. Помогу, если есть возможность. Выслушаю и если получается – дам.

 С.:  Вам могут не отдать?
И такое случалось. Но что тут сделаешь? Не отдали – ладно.

 С.:  Хоккеистов раскручивают на совместный бизнес, а потом обманывают.
Мне тоже предлагают принять участие во многих проектах. Но я очень осторожно к этому отношусь. Прекрасно понимаю, что на бизнес нужно время и внимание. У меня ни того ни другого. Все откладываю на потом, когда уже не будет постоянных тренировок.

 С.:  И когда есть можно будет все что угодно.
Да, а особенно торты.

 С.:  На канале «Россия 2» вы однажды были признаны спортсменом месяца. Признайтесь, отправляли за себя СМС?
Нет, ну что вы. Я вообще к этому спокойно отношусь. Мне, конечно, друзья звонили, поздравляли, но это же не спорт. Так, развлечение.

|Борьба на грани

Билял Махов начал заниматься борьбой достаточно поздно – с восьми лет. В 12 уже достиг определенных успехов, переехал в Армавир, где параллельно стал заниматься греко-римским стилем. Но после переезда в Дагестан (в 14 лет) сконцентрировался на вольной борьбе.

А через семь лет после этого, уже в статусе чемпиона мира, был близок к тому, чтобы завершить карьеру. Во время турнира памяти Ивана Ярыгина в январе 2008 года почувствовал себя плохо. Анализы показали отравление ртутью. В связи с этим он не смог принять участие в чемпионате Европы и поехать на Олимпийские игры в Пекин. По слухам, так его вывели из строя представители другого борца. За победу в Пекине обещали очень серьезные премиальные. Сам Билял об этом говорить не любит. Объясняет тем, что любое разбирательство бросит тень на его партнеров по команде, а это очень плохо. После отравления Махов предпринял еще одну попытку отобраться на Олимпийские игры и потерпел самое обидное поражение в карьере – от Марида Мурталимова из Казахстана в полуфинале турнира Али Алиева. А не попав в Пекин, Махов решил закончить со спортом и не тренировался четыре месяца.

http://www.sportsdaily.ru/